Где-то внизу были расположены капитанская каюта и матросский кубрик, радиорубка, радиопеленгатор и радиолот. Оттуда в боевую рубку то и дело поступали сообщения дежурных.
Весь катер и все на нем было окрашено серой шаровой краской под цвет воды.
— Нравится? — спросил Клозе.
— Да, — признался Лидумс.
— Мне тоже! — иронически усмехнулся Клозе. — Я воевал на нем до самой капитуляции, да и теперь продолжаю воевать, как бы ни называли мои операции.
— Но под чужим флагом! — заметил Лидумс.
— Однако идеи те же! А флагов у меня сколько угодно. Видите? — Клозе кивнул на корму. Там немец снимал флаг Финляндии и ставил шведский. Лидумс понял, что катер миновал побережье одной страны и вышел на траверз границы. Ну что же, для шпиона защитная окраска обязательна. Вероятно, и на самом деле на катере в каком-нибудь потайном отсеке лежит полная коллекция флагов всех государств, а деньги, которые Клозе получает за свои «операции», не пахнут и не имеют особого национального признака, особенно, если это доллары или фунты…
Клозе посуровел, сказал совсем другим тоном:
— К месту назначения пойдем только ночью. Сейчас мы ляжем в дрейф у восточного берега острова Борнхольм. Советую вам отдохнуть.
Лидумс откланялся и вернулся в каюту. Скоро туда же спустился и Вилкс. Вилкс застал своего спутника уже спящим.
2
Поздней ночью катер «Люрсен-С» вошел с потушенными бортовыми огнями в западногерманский порт Экернферде. Лидумс и Вилкс стояли в каюте у иллюминаторов, с которых были сняты светомаскировочные шторы, и молча рассматривали пустынный, но ярко освещенный порт. Лестницы из порта вели наверх, где тоже пылали цепи ярких ламп, обозначая улицы, раскинувшиеся амфитеатром.
Едва катер коснулся темным своим бортом пирса, как по трапу застучали каблуки и в каюте появился высокий человек, с круглым улыбающимся лицом, темноволосый, толстогубый. Он приблизился к Лидумсу, успевшему включить свет, и с каким-то насморочным прононсом представился:
— Меня зовут Большой Джон! Рад вас приветствовать в свободном мире! — он говорил по-немецки, но видно было, что это затрудняет его. Лидумс предупредил:
— Я говорю по-английски. Лидумс.
— О нет! — лукаво усмехнулся Большой Джон, переходя на английский. — Теперь вы — Казимир! Господин Вилкс может оставаться самим собой.
— Казимир так Казимир, — засмеялся Лидумс.
— Так вас отныне будут звать все ваши друзья! — торжественно произнес англичанин, как будто и на самом деле производил обряд крещения.
— Как вас ваши друзья: называют только Большим Джоном? — весело поддразнил его Лидумс.
— Вот именно, — серьезнее, чем следовало бы, ответил Джон.
— Это инструкция? — попытался еще пошутить Лидумс.
— Нет, приказ! — твердо сказал англичанин.
На пирсе послышался приглушенный звук автомобильного тормоза, и в каюту спустились еще два человека, оба в штатском: один лет под пятьдесят, высокий, худой, очень сдержанный, другой совсем еще молодой, чуть за тридцать, толстенький, полный, с круглым добродушным лицом, на котором не к месту выделялся острый и длинный нос. Вновь прибывшие отрекомендовались совсем уже странно: пожилой кратко сообщил, что он адмирал флота, следивший за операцией Клозе, а остроносый толстяк, добродушно улыбаясь, сообщил, что он просто Майк, что служит во флоте, и рад, что Клозе успешно доставил долгожданных гостей.
Вслед за ними пришел и Клозе, а за Клозе в каюте появился матрос с подносом, уставленным бутылками шампанского и бокалами. Начался импровизированный банкет.
Первый тост провозгласил адмирал, поздравив Казимира, Вилкса и Клозе с успехом этой тщательно подготовленной операции. По тому, как подобострастно относился к адмиралу Большой Джон, было понятно, что разведка частенько пользовалась услугами морского подразделения, которым адмирал командовал. Да и Майк выказывал адмиралу особое почтение. Столь же почтительно произнес свой тост и Клозе.
Клозе не преминул напомнить, что в борьбе против коммунизма усилия «свободного мира» должны быть объединены. Подняв бокал, он довольно долго распространялся о своих заслугах в прошлой войне, когда защищал с оружием в руках «западную демократию». Адмирал поглядывал скучающе, но тост принял. Зато новоявленного Казимира он разглядывал с большим любопытством, хотя и не расспрашивал ни о чем. По-видимому, он знал, что секреты разведки не подлежат оглашению.
Но Лидумс постарался удовлетворить любопытство высоких посетителей. Отвечая на приветствия, он сообщил, что является посланцем известного латышского патриота Будриса, что все участники группы Будриса прилагают свои силы, способности и знания для того, чтобы латышский народ был счастлив, и готовы отдать ради этого даже свои жизни. Адмирал восторженно пожал руки Казимиру и Вилксу, а заодно и Клозе, который, кажется, был доволен этим больше всех.
Выпили еще по бокалу, после чего Майк сказал, что гостей ждет машина.
Адмирал остался на катере, а Большой Джон, Майк, Лидумс и Вилкс вышли на пирс.
Машина ринулась в темноту.
По дорожным сигналам Лидумс понял, что она пошла на Киль.
В Киле машина остановилась в каком-то глухом переулке, где стояла с потушенными фарами другая. Майк попросил всех пересесть, и они поехали дальше в направлении Гамбурга.
Среди ночи въехали в Гамбург.
Лидумс, сидевший у окна, пытался определить улицы, по которым их везли. Город был пуст, только рекламные огни пылали, словно топки в черном пространстве, ночи. Кое-где стояли полицейские, да ночные девушки еще пытались ловить одиноких прохожих. Но вот машина свернула на аллею Бебеля и вдруг остановилась.
Лидумс не заметил номера дома. Но у ворот, хотя была уже поздняя ночь, их ждали. Видно, прибытие посланцев Будриса было большим событием, потому что из подъезда тотчас же вышли два человека и подошли к остановившейся машине.
Один из них предупредительно распахнул дверцу с той стороны, где сидел Лидумс, второй помог выйти Вилксу. За Лидумсом и Вилксом вышли Майк и Большой Джон. Машина тотчас же отошла.
Встречающие словно пленили Лидумса. Сначала они оказался в объятиях невысокого человека, который радостно чмокнул его прямо в губы, потом отступил немного, вглядываясь в его лицо, снова расцеловал и тогда лишь назвался:
— Силайс! Поздравляю вас с благополучным приездом.
Но тут его оттеснил другой, тоже поцеловал, взволнованно потряс руку, громко захохотал, похлопал в ладоши, воскликнул:
— Но как это здорово, как здорово! Украли! Украли из-под носа у большевиков! — и затем представился: — Жакявичус. Представитель литовской эмиграции! — говорил он по-латышски, но с большим акцентом. И опять пошутил: — Пожалуйте, господа, в ваш дом, и если вы соблаговолите, прошу пригласить нас в гости!
Лидумс попытался поднять выставленный из машины рюкзак, но Жакявичус широким церемонным жестом отстранил его, взял вещи сам. Силайс помог Вилксу, и все стали подниматься по широкой лестнице особняка на второй этаж.
Из прихожей, где сбросили плащи, пальто и шляпы, Силайс провел Вилкса и Лидумса в большую комнату с двумя постелями, письменным столом, широкими низкими креслами, и торжественно объявил:
— Это приготовлено для вас. Но прошу не задерживаться, в гостиной вас ожидают. Необходимо отметить ваше прибытие…
За комнатой, скрытая почти незаметной дверью, находилась отличная ванная комната. Лидумс предпочел бы растянуться в ванне, но Вилкс торопливо сказал:
— Это придется отложить! Нас ждут.
Лидумс чертыхнулся и, торопливо смыв дорожную пыль, вышел вместе с Вилксом в гостиную, где уже сидели знакомые гребцы весельной лодки, Силайс, Жакявичус, Большой Джон и с ним сутулый господин с пепельно-серыми волосами, с вытянутыми вперед, как у грызуна, верхними зубами, который представился как Малый Джон… У стены, в креслах, на стульях и на подоконниках устроились еще несколько человек англичан.
Опять пили шампанское. Жакявичус, насмешливо поблескивая глазами, объяснил, что коктейлей у них, слава богу, нет, этой дрянью угостят англичане, а у себя дома изгнанники могут еще жить по своим обычаям. Он тщательно откупоривал бутылки и собирал пробки в карман. Подмигнув Лидумсу, он сказал, что собирает пробки после каждой удачной операции.
— Тогда у вас должна быть гора пробок! — пошутил Лидумс.
— Не так уж часто случаются удачные операции! — вдруг с какой-то горечью сказал Жакявичус. — Это вам повезло, что вы имеете отличного руководителя группы…
В это мгновение в гостиную вошла дама. Она была высока, черноволоса, с зелеными большими глазами. Лидумс увидел, как эти зеленые глаза с интересом взглянули на него, и тотчас же в них зажегся огонек. Он встал, ожидая, когда его представят. Дама пошла прямо к нему, протягивая тонкую длинную руку.
